[indent] В этом городе ты не найдешь живых. Подросток, на чьей футболке готическим шрифтом выведено «мертв внутри», на самом деле чертовски прав. Мертв внутри, мертв снаружи, но это не мешает верить, что, когда он вырастет, то станет крутым писателем, а сегодня вечером Рейчел Смит даст пощупать свою грудь.
[indent] Мечты, мечты… даже у мертвых они есть. Взгляни на ту парочку: он мечтает о поездке на Карибы, а она о том, как тест выдаст заветные две полоски. Оба не подозревают, что этому никогда не сбыться: отсюда до Кариб слишком далеко, а забеременеть, будучи в мире ином, ещё никому не удавалось. И, разумеется, никто из этих двоих не знает, что две недели назад они стали причиной одной из самых страшных аварий в Техасе. 
[indent] К слову, праведников и жертв ты тут не встретишь, они отправились в лучший мир… или худший, с какой стороны посмотреть и во что верить. Рэйвенхилл, как и тысяча других городов этого измерения, принимает тех, кто в жизни изрядно нагрешил, но недостаточно, чтобы черти делали из них барбекю где-нибудь на заднем дворе Сатаны. Люди, кажется, зовут это чистилищем. Вроде как, пройдя через муки, испытания, страдания, и раскаявшись во всех грешках, душа воспарит к самим небесам и обретет вечное блаженство.
[indent] Я, кстати, в эту чушь не верю, как и вон те подозрительные ребята. Они-то, будь уверен, давно уже вспомнили как тут оказались, но предпочитают уютную жизнь нашего болота райским кущам. Потому что кто-то противненько шепчет на ухо, что брехня всё это, лучше уже ничего не станет, а вот хуже - вполне. Лучше знакомый черт чем… кстати, вот он идёт. Не совсем чёрт, конечно, но вилы в задницу всадить может. Стражей лучше не злить.  Эти ребята обожают страдания, боль и всё, что с ними связано. Они их на завтрак обед и ужин едят, как ты свой гамбургер. Помощи от них тоже не жди, им тебя выгоднее тут держать, поэтому и шепчут они тем, кто вспомнил, что лучше остаться тут, а заодно и помочь стражам. Шепнуть кто странно себя ведёт, кто пробудился, или наоборот, убедить очередного бедолагу, что ему только показалось будто в его квартирке сидит страшная тварь. Это тебе не любопытная соседка, заглядывающая в чужие окна, здесь, как в самой настоящей антиутопии, «большой брат» следит за тобой.
[indent] И это ещё не самое страшное. Самое страшное, когда приходят кошмары, вспоминаются прошлые ошибки, и твари кусают за самое чувствительное место. Они крадутся в темноте пустых коридоров, шепчут из вентиляции, смотрят тысячью глаз в самую твою душу. Утром ты себя убеждаешь, что просто показалось, но где-то глубоко внутри понимаешь — это конечная, дальше поезд не идёт, не будет ни детей со стаканом воды, ни дней благодарения с родителями, ты не напишешь великий роман.
[indent] Остается только обманываться иллюзией рутины, от которой тошнило при жизни и за которую так упорно держишься после смерти. Потому что тебе страшно, страшно снять со стены чертов постер с идеальной американской семьей в идеальном американском городе, страшно взглянуть на то, что за ним. Ты думаешь там монстры, а там просто зеркало, в котором отражается твоё бледное, перекошенное лицо. Потому что в этом месте тебя держат не стражи и не монстры, а ты сам.